Как же это всё начиналось? Более двадцати лет назад, в глухом-глухом лесу была у меня лесопилка… кажется так, пока всё верно. И вот однажды ночью я решил проверить работу ночной смены. Решил проверить не просто так, из-за какого-то рвения, а потому что тёща разбудила. В тот самый незасыпаемый час ночи. Разбудила случайно: её подняли собаки, обнаружившие слоняющегося по двору ежа и лающие просто от того, что он неудобный и колючий. Тёща подняла жену, потому что ей для спасения ёжика понадобилось ведро – ёж-то колючий, жена разбудила меня просто для того, чтобы на мой вопрос: «что случилось, почему грохот?» ответить, что это её мама ёжика спасает. В общем, всё, как и раньше – помните? Декабристы разбудили Герцена, Герцен разбудил разночинцев, те ещё кого-то, тот – следующего и пошло – поехало! Перемешалось всё, люди попрыгали в поезда и помчались куда глаза глядят, стараясь не потерять равновесие на переездах Туктук – тук-тук, туктук – тук-тук… Думали, что всё кончится октябрьской революцией, но не тут-то было. Может и тогда всё началось из-за того, что главарь декабристов на ежа сел? Как бы то ни было, на часах было время «Ч» – час ночи.
Была у собаки хата… То есть, была у меня лесопилка…
Как же это всё начиналось? Более двадцати лет назад, в глухом-глухом лесу была у меня лесопилка… кажется так, пока всё верно. И вот однажды ночью я решил проверить работу ночной смены. Решил проверить не просто так, из-за какого-то рвения, а потому что тёща разбудила. В тот самый незасыпаемый час ночи. Разбудила случайно: её подняли собаки, обнаружившие слоняющегося по двору ежа и лающие просто от того, что он неудобный и колючий. Тёща подняла жену, потому что ей для спасения ёжика понадобилось ведро – ёж-то колючий, жена разбудила меня просто для того, чтобы на мой вопрос: «что случилось, почему грохот?» ответить, что это её мама ёжика спасает. В общем, всё, как и раньше – помните? Декабристы разбудили Герцена, Герцен разбудил разночинцев, те ещё кого-то, тот – следующего и пошло – поехало! Перемешалось всё, люди попрыгали в поезда и помчались куда глаза глядят, стараясь не потерять равновесие на переездах Туктук – тук-тук, туктук – тук-тук… Думали, что всё кончится октябрьской революцией, но не тут-то было. Может и тогда всё началось из-за того, что главарь декабристов на ежа сел? Как бы то ни было, на часах было время «Ч» – час ночи.
– А не съездить ли мне на работу? – вслух подумал я, на что жена ответила: «Конечно!» – и завалилась досматривать сон про ёжиков.
С тех пор прошло много лет, помню я это достаточно смутно, так как не записал сразу… Вру: если бы не записал, то запомнил бы, а так записал и записи потом потерял, поэтому сейчас постараюсь вспомнить хотя бы основное. Итак, я остановился, не доехав до цеха метров двести, закрыл машину и пошёл через лес напрямик на огонь – горящие обрезки возле лесопилки должны были прекрасно освещать мне путь.
Я не собирался заходить в цех и показывать, какой я бдительный, мне хотелось просто посмотреть, как работают люди, и все ли вышли в ночную смену. Дым стелился по земле и мешал мне это сделать, поэтому я взял левее и начал карабкаться на высокую гору земли. Тут надо сделать небольшое пояснение: я арендовал помещение в ракетной части, в которой когда-то располагались самые вредные советские ракеты, СС-20. Специально для них вырыли множество шахт, к каждой из которых протянули железную дорогу. На территории войсковой части было около тридцати километров железнодорожных путей – это открытая информация – а сколько было вырыто шахт, офицеры не говорили даже в пьяном состоянии под угрозой прекращения банкета. Они делали умный вид и ссылались на военную тайну, хотя скорее всего просто не знали. Но, судя по размерам гигантской кучи земли, которую когда-то свалили прямо перед моим цехом, очень и очень много. На эту гору я и лез. И уже почти забрался, как вдруг заметил маленький уголёк, занесённый ветром на самый верх. Блин, это они так за огнём следят? Хорошо, искорка долетела только до горки, а если бы дальше? В лес? Как бы я отбрехался? Я попытался было его растоптать, но что-то под ногой хрустнуло, и я кубарем полетел вниз вместе с какой-то разбитой мною керосиновой лампой. В самом низу я свалился на неё и слегка порезал ногу. Приглядевшись и поняв, что ничего серьёзного не произошло, я хотел было выйти на освещённый участок, как вдруг чья-то рука достаточно грубо дёрнула меня обратно в лес. И слава богу, потому что из начавших закрываться ворот вылетела какая-то здоровенная дубина и угодила в дерево, успевшее оказаться между нами.
– Ты кто такой? – в неверном пляшущем свете я пытался разглядеть незнакомца.
– Обожди, – он не дал договорить, – сейчас начнётся самое интересное!
